Неточные совпадения
К счастию, однако ж, на этот раз
опасения оказались неосновательными. Через неделю прибыл из губернии новый градоначальник и превосходством принятых им административных мер заставил забыть всех старых градоначальников, а в том числе и Фердыщенку. Это был Василиск Семенович Бородавкин,
с которого, собственно, и начинается золотой век Глупова. Страхи рассеялись, урожаи пошли за урожаями, комет не появлялось, а денег развелось такое множество, что даже куры не клевали их… Потому что это были ассигнации.
Но в то же время он узнал теперь, и узнал наверно, что хоть и тосковала она и боялась чего-то ужасно, принимаясь теперь читать, но что вместе
с тем ей мучительно самой хотелось прочесть, несмотря на всю тоску и на все
опасения, и именно ему,чтоб он слышал, и непременно теперь — « что бы там ни вышло потом!»…
Василий Иванович во время обеда расхаживал по комнате и
с совершенно счастливым и даже блаженным видом говорил о тяжких
опасениях, внушаемых ему наполеоновскою политикой и запутанностью итальянского вопроса.
— Ну, одним словом: Локтев был там два раза и первый раз только сконфузился, а во второй — протестовал, что вполне естественно
с его стороны. Эти… обнаженны обозлились на него и, когда он шел ночью от меня
с девицей Китаевой, — тоже гимназистка, — его избили. Китаева убежала, думая, что он убит, и — тоже глупо! — рассказала мне обо всем этом только вчера вечером. Н-да. Тут, конечно, испуг и
опасение, что ее исключат из гимназии, но… все-таки не похвально, нет!
Все чаще Клим думал, что Нехаева образованнее и умнее всех в этой компании, но это, не сближая его
с девушкой, возбуждало в нем
опасение, что Нехаева поймет в нем то, чего ей не нужно понимать, и станет говорить
с ним так же снисходительно, небрежно или досадливо, как она говорит
с Дмитрием.
Возникало
опасение какой-то утраты. Он поспешно начал просматривать свое отношение к Марине. Все, что он знал о ней, совершенно не совпадало
с его представлением о человеке религиозном, хотя он не мог бы сказать, что имеет вполне точное представление о таком человеке; во всяком случае это — человек, ограниченный мистикой, метафизикой.
«Не может быть, чтоб она считала меня причастным к террору. Это — или проявление заботы обо мне, или —
опасение скомпрометировать себя, —
опасение, вызванное тем, что я сказал о Судакове. Но как спокойно приняла она убийство!» —
с удивлением подумал он, чувствуя, что спокойствие Марины передалось и ему.
Он был не очень уверен в своей профессиональной ловкости и проницательности, а после визита к девице Обоимовой у него явилось
опасение, что Марина может скомпрометировать его, запутав в какое-нибудь темное дело. Он стал замечать, что, относясь к нему все более дружески, Марина вместе
с тем постепенно ставит его в позицию служащего, редко советуясь
с ним о делах. В конце концов он решил серьезно поговорить
с нею обо всем, что смущало его.
— Тем хуже для вас, — сухо заметила она. — На все ваши
опасения, предостережения и загадки я скажу одно: до нынешнего свидания я вас любила и не знала, что мне делать; теперь знаю, — решительно заключила она, готовясь уйти, — и
с вами советоваться не стану.
Он
с любопытством смотрел на нее и хотел окончательно решить, что она такое. Он было испугался приготовлений, какими она обстановила его посещение, но
с каждым ее движением
опасения его рассеивались. По-видимому, добродетели его не угрожала никакая опасность.
Он рад броситься ей на помощь, но не знает ничего и даже не имеет права разделить ни
с кем своих
опасений.
«Зачем ему секретарь? — в страхе думал я, — он пишет лучше всяких секретарей: зачем я здесь? Я — лишний!» Мне стало жутко. Но это было только начало страха. Это
опасение я кое-как одолел мыслью, что если адмиралу не недостает уменья, то недостанет времени самому писать бумаги, вести всю корреспонденцию и излагать на бумагу переговоры
с японцами.
Покойно, правда, было плавать в этом безмятежном царстве тепла и безмолвия: оставленная на столе книга, чернильница, стакан не трогались; вы ложились без
опасения умереть под тяжестью комода или полки книг; но сорок
с лишком дней в море! Берег сделался господствующею нашею мыслью, и мы немало обрадовались, вышедши, 16-го февраля утром, из Южного тропика.
Но моряк, конечно, не потревожится никогда пустыми страхами воображения и не поддастся мелочным и малодушным
опасениям на каждом шагу, по привычке к морю
с ранней молодости.
Может быть,
опасение за торговую нерасчетливость какого-нибудь Джердина и справедливо, но зато обладание Гонконгом, пушки, свой рейд — все это у порога Китая, обеспечивает англичанам торговлю
с Китаем навсегда, и этот островок будет, кажется, вечным бельмом на глазу китайского правительства.
Когда он пришел в дом, приказчик, особенно радостно улыбаясь, предложил обедать, выражая
опасение, чтобы не переварилось и не пережарилось приготовленное его женой
с помощью девицы
с пушками угощение.
Только после перевода ее к политическим он не только убедился в неосновательности своих
опасений, но, напротив,
с каждым свиданием
с нею стал замечать всё более и более определяющуюся в ней ту внутреннюю перемену, которую он так сильно желал видеть в ней.
Дождик шел уже ливнем и стекал
с крыш, журча, в кадушку; молния реже освещала двор и дом. Нехлюдов вернулся в горницу, разделся и лег в постель не без
опасения о клопах, присутствие которых заставляли подозревать оторванные грязные бумажки стен.
Если бы Нехлюдов тогда ясно сознал бы свою любовь к Катюше и в особенности если бы тогда его стали бы убеждать в том, что он никак не может и не должен соединить свою судьбу
с такой девушкой, то очень легко могло бы случиться, что он,
с своей прямолинейностью во всем, решил бы, что нет никаких причин не жениться на девушке, кто бы она ни была, если только он любит ее. Но тетушки не говорили ему про свои
опасения, и он так и уехал, не сознав своей любви к этой девушке.
Правда, вместе
с окончательным решением подсудимому должно же было прийти в голову
опасение, что он слишком много накричал по городу предварительно и что это может весьма послужить к его уличению и его обвинению, когда он исполнит задуманное.
Поднявшийся ветер дул нам навстречу и, как ножом, резал лицо. Когда начало смеркаться, мы были как раз на водоразделе. Здесь Дерсу остановился и стал о чем-то совещаться со стариком тазой. Подойдя к ним, я узнал, что старик таза немного сбился
с дороги. Из
опасения заблудиться они решили заночевать под открытым небом.
Перед сумерками я еще раз сходил посмотреть на воду. Она прибывала медленно, и, по-видимому, до утра не было
опасения, что река выйдет из берегов. Тем не менее я приказал уложить все имущество и заседлать мулов. Дерсу одобрил эту меру предосторожности. Вечером, когда стемнело,
с сильным шумом хлынул страшный ливень. Стало жутко.
Мне не только не приходилось их подбадривать, а, наоборот, приходилось останавливать из
опасения, что они надорвут свое здоровье. Несмотря на лишения, эти скромные труженики терпеливо несли тяготы походной жизни, и я ни разу не слышал от них ни единой жалобы. Многие из них погибли в войну 1914–1917 годов,
с остальными же я и по сие время нахожусь в переписке.
— Знаю, знаю, — перебил меня Гагин. — Я не имею никакого права требовать от вас ответа, и вопрос мой — верх неприличия… Но что прикажете делать?
С огнем шутить нельзя. Вы не знаете Асю; она в состоянии занемочь, убежать, свиданье вам назначить… Другая умела бы все скрыть и выждать — но не она.
С нею это в первый раз, — вот что беда! Если б вы видели, как она сегодня рыдала у ног моих, вы бы поняли мои
опасения.
Староста Влас выражал
опасение, что
с продажей пустошей, пожалуй, и корма для скота не хватит.
На его счастье, у матушки случились дела в Москве.
С отъездом барыни
опасения Ваньки-Каина настолько угомонились, что к нему возвратилась прежняя проказливость. Каждый вечер приходил он в девичью, ужинал вместе
с девушками и шутки шутил.
С наступлением весны он опять исчез. На этот раз хотя уж не удивлялись, но без тревоги не обошлось. Родилось
опасение, как бы его в качестве беспаспортного в Сибирь не угнали; чего доброго, таким родом он и совсем для «господ» пропадет.
Из элементов,
с которыми читатель познакомился в течение настоящей хроники, к началу зимы образовывалось так называемое пошехонское раздолье. Я не стану описывать его здесь во всех подробностях, во-первых, из
опасения повторений и, во-вторых, потому что порядочно-таки утомился и желаю как можно скорее прийти к вожделенному концу. Во всяком случае, предупреждаю читателя, что настоящая глава будет иметь почти исключительно перечневой характер.
Выражает он это
с большими
опасениями, так как книга его была диссертацией для Духовной академии, и он стал ее профессором и священником.
Под страхом нагоняя и потасовки, рабски воспитанные,
с беспрестанным
опасением остаться без куска хлеба, рабски живущие, они все силы свои напрягают на приобретение одной из главных рабских добродетелей — бессовестной хитрости.
Давешние «фантастические» мысли и
опасения его (после разговора
с Лебедевым) казались ему теперь, при внезапных, но частых припоминаниях, таким несбыточным, невозможным и даже смешным сном!
Положим, он и сам много подозревал,
с самой вчерашней ночи (а может, и раньше), но до самого их визита он не решался оправдать свои
опасения вполне.
Первая из этих привычек была усвоена ребенком вследствие неловкости, ощущенной им в новой куртке из толстого сукна,
с натирающим докрасна воротником, а вторая получена от беспрерывного
опасения ежеминутных колотушек, затрещин, взвошек, взъефантуливанья и пришпандориванья.
Сердце мое опять раскрылось впечатлениям природы; но я долго предавался им
с некоторым
опасением; горячность же к матери росла уже постоянно.
Скоро, и не один раз, подтвердилась справедливость его
опасений; даже и теперь во многих местах дорога была размыта, испорчена вешней водою, а в некоторых долочках было так вязко от мокрой тины, что сильные наши лошади
с трудом вытаскивали карету.
Сейчас начались
опасения, что эти люди могут утонуть, попав в глубокое место, что могло бы случиться и
с трезвыми людьми; дали знать отцу.
Но все мои страхи и
опасения относились гораздо более к матери, чем к нам
с сестрицей.
Наконец выбрали и накидали целые груды мокрой сети, то есть стен или крыльев невода, показалась мотня, из длинной и узкой сделавшаяся широкою и круглою от множества попавшейся рыбы; наконец стало так трудно тащить по мели, что принуждены были остановиться, из
опасения, чтоб не лопнула мотня; подняв высоко верхние подборы, чтоб рыба не могла выпрыгивать, несколько человек
с ведрами и ушатами бросились в воду и, хватая рыбу, битком набившуюся в мотню, как в мешок, накладывали ее в свою посуду, выбегали на берег, вытряхивали на землю добычу и снова бросались за нею; облегчив таким образом тягость груза, все дружно схватились за нижние и верхние подборы и
с громким криком выволокли мотню на берег.
С Вихровым священник (тоже, вероятно, из
опасения, чтобы тот не разболтал кому-нибудь) лег спать в одной комнате и уступил даже ему свою под пологом постель, а сам лег на голой лавке и подложил себе только под голову кожаную дорожную подушку.
Я просидел
с ней часа два, утешал ее и успел убедить во всем. Разумеется, она была во всем права, во всех своих
опасениях. У меня сердце ныло в тоске, когда я думал о теперешнем ее положении; боялся я за нее. Но что ж было делать?
И мы видели, как, по мере наших ответов, тени, лежавшие на лицах наших начальников, постепенно сбегали
с них и как эти люди, дотоле недоумевавшие, а быть может, и снедаемые
опасениями, вдруг загорались уверенностью, что черт совсем не так страшен, как его малюют…
Итак, настоящий, серьезный соглядатай — это француз. Он быстр, сообразителен, неутомим; сверх того, сухощав, непотлив и обладает так называемыми jarrets d'acier. [стальными мышцами (франц.)] Немец,
с точки зрения усердия, тоже хорош, но он уже робок, и потому усердие в нем очень часто извращается
опасением быть побитым. Жид мог бы быть отличным соглядатаем, но слишком торопится. О голландцах, датчанах, шведах и проч. ничего не знаю. Но русский соглядатай — положительно никуда не годен.
— Чего еще! Коли без
опасения свинину употреблять — хоть на сто манеров ее приготовляй! Ветчины захотелось: хошь провесную, хошь копченую — любую выбирай! Свежая свинина по вкусу пришлась — буженину заказывай, котлетки жарь, во щи свининки кусочек припусти! Буженина, да ежели она в соку — ведь это что! Опять колбасы, сосиски — сколько сортов их одних наберется! сосиски в мадере, сосиски
с чесночком, сосиски на сливках, сосиски
с кислою капустой, сосиски… э, да что тут!
Благонравен ли русский мужик? Привязан ли он к тем исконным основам, на которых зиждется человеческое общество? Достаточно ли он обеспечен в матерьяльном отношении? Какую дозу свободы может он вынести, не впадая в самонадеянные преувеличения и не возбуждая в начальстве
опасений? — вот нешуточные вопросы, которые обращались к нам, людям, имевшим случай стоять лицом к лицу
с русским народом…
Лично каждый из этих господ может вызвать лишь изумление перед безграничностью человеческого тупоумия, изумление, впрочем, значительно умеряемое
опасением: вот-вот сейчас налетит! вот сейчас убьет, сотрет
с лица земли этот ураган бессознательного и тупоумного лгания, отстаивающий свое право убивать во имя какой-то личной «искренности», до которой никому нет дела и перед которой, тем не менее, сотни глупцов останавливаются
с разинутыми ртами: это, дескать, «искренность»! — а искренность надобно уважать!
Тем не менее это
опасение, быть может, было причиной, что он поддерживал
с Феденькой сношения даже более деятельные, нежели
с Сенечкой: он надеялся, что если и возникнет какая-нибудь неприятность, то можно будет своевременно принятыми мерами предотвратить ее.
В течение ночи мои
опасения насчет того, что в Тебенькове, чего доброго, произойдет «спасительный кризис», последствием которого будет соглашение
с князем Иваном Семенычем, превратились в жгучее, почти несносное беспокойство.
Егеря и лесообъездчики уже спешились и, выстроившись в две шеренги,
с вытянутыми лицами ожидали дальнейших приказаний. Лошади фыркали и отмахивались хвостами от овода, собаки обнюхивали траву и сильно натягивали своры. Устроился импровизированный охотничий привал, хотя огня и не раскладывали из
опасения испугать дичь.
Заметив в чужом необычное, слобожане долго не могли забыть ему это и относились к человеку, не похожему на них,
с безотчетным
опасением. Они точно боялись, что человек бросит в жизнь что-нибудь такое, что нарушит ее уныло правильный ход, хотя тяжелый, но спокойный. Люди привыкли, чтобы жизнь давила их всегда
с одинаковой силой, и, не ожидая никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет.
Мать понимала, что этот шум поднят работой ее сына. Она видела, как люди стягивались вокруг него, — и
опасения за судьбу Павла сливались
с гордостью за него.